В 4 года моя дочь пошла в садик. Адаптация проходила долго, сначала я ходила вместе с ней и только такой вариант ее и устраивал. И, как я поняла чуть позже, меня тоже. Моя тревога расставания с мамой и мой собственный опыт хождения в детский сад не давали мне спокойно относиться ни к адаптации, ни к мысли, что она будет туда ходить ежедневно на много часов, ни к разлуке. С этого и начались ее сопли и аденоиды. Через два месяца дочь уже оставалась в саду три раза в неделю без меня. Ни шатко, ни валко мы протянули год с различными каплями в нос и больничными. Через год такой ситуации я стала настойчиво пытаться избавиться от надоевших соплей. И вот однажды я «прижала дочь к стенке» во время игры (на самом деле к мягкому матрасу) и внезапно спросила:
- Аврора! Зачем тебе сопли?
- Чтобы в садик не ходить, – выпалила она, от неожиданности не успев даже на секунду задуматься.
⠀
И тут я сдалась в своём собственном конфликте с садиком и разлуками с мамой. Я пошла забирать ее оттуда раз и навсегда. Подумала, буду, значит, два года просто ждать школу, а там посмотрим. Зато сопли закончатся. Об этом своём конфликте я знала, так как разбирала его ни раз со своим психоаналитиком. Но решать его внутренне, похоже, не хотела. Знаете, вообще-то это очень сложно – решать свои внутренние конфликты. Для этого нужна недюжинная смелость и приверженность. Я знаю об этом не понаслышке, у меня за плечами 500 часов собственной личной терапии и у меня перед глазами много клиентов, которые приверженно разными путями чрез эти тернии пробираются.
⠀
Так вот я сдалась. Но в тот день мне повезло поговорить с психологом сада и это было последней каплей – вновь пришлось ясно увидеть, что дело во мне. Сдаваться перед самой собой – это совсем не то, что сдаваться перед самой самой и ещё перед незнакомым человеком. В этом, кстати, один из ресурсов психологов – сдаваться в их присутствии сложнее. Поэтому пришлось взять свою приверженность и смелость в руки и идти всё-таки конфликт решать.
Из кабинета я вышла совсем в другом состоянии. С желанием помочь дочери адаптироваться, сепарироваться и идти во внешний мир без маминой тревоги, а с чувством безопасности. Я сказала: «мы можем идти домой, дочь». Но! Когда вы там где-то в кабинете у психолога разрешаете свой внутренний конфликт, он в моменте перестаёт быть конфликтом ребёнка. Это магия бессознательного.
Поэтому моя дочь, которая час назад бежала забирать вещи, спокойно сказала: «нет мама, я хочу остаться». И я просто ушла одна. Пошла домой на оставшиеся пару часов до конца рабочего дня и занялась делами.
С тех пор дочь ходит в сад, хоть и печалится иногда, и плачет, когда я ухожу, но уже делает это очень очень редко. И успокаивается, конечно, через 30 секунд после моего ухода.
⠀
А что же сопли? А сопли остались. К тому времени ткань миндалин уже разрослась и не уменьшалась, а иногда аденоиды воспалялись и наш ЛОР диагностировал аденоидит. Его предложение было – ничего не делать, а ждать, пока перерастёт.
Первая часть меня очень устраивала – интуитивно ничего лечить лекарствами не хотелось. Вторая – нет. Я понимала, что под врачебным «перерастёт» понимается наше в биологике «конфликт разрешится и ткань восстановится». И я продолжила приверженно искать, почему при разрешенном конфликте с моей стороны, аденоидит не проходит? Значит что-то не разрешилось.
⠀
Оказалось, что за год болезни дочери мы, члены семьи, зациклились уже на самих аденоидах. Напряженной целью для меня, мужа и бабушки стало – избавиться от аденоидов ребёнка. И это переросло в самостоятельный конфликт целой семейной системы. Об этом все беспокоились, каждый узнавал мнение своих врачей и пытался своими способами лечить ребёнка.
Туда же добавились еще воспитатель детского сада и медсестра.
Когда я это поняла, я просто нейтрализовала всех. Беспокоиться о здоровье и заботиться – это совсем разные вещи. В первом случае речь идёт о тревоге, которая передаётся ребёнку. Во втором случае об ответственной и взрослой позиции. Последовательно я действовала так: сказала сначала дочери, что аденоиды – это не проблема и она все равно будет ходить в сад; показала в саду заключение врача и сказала, что это наша особенность пока и дочь будет продолжать посещение; попросила мужа и бабушку перестать переживать и искать врачей.
Причём мне этот конфликт подсветила сама дочь. Когда уже почти все было организовано и с ней, и с садом, а аденоиды не проходили, она говорит: «ну, а как же я к бабушке без сопелей приеду? Ведь она же любит мои сопли. Она же любит меня лечить». Я просто передала эти слова маме, мы вместе посмеялись и больше никто не обращал внимания на сопли ребёнка. Ни для кого вокруг это не было с тех пор задачей и тревогой.
Миндалины дочери после этого завершающего разговора с бабушкой восстановились примерно за неделю-две. Ей тогда было 5,5 лет. И вот уже почти год прошёл с того момента и соплей у ребёнка больше не было ни разу. И миндалины не увеличивались.
По такому же принципу я работаю с клиентами. Мы ищем конфликт, который привёл к заболеванию или телесным изменениям, и разрешаем его. После этого наш мозг посылает телу команду исцеляться.
Записаться на консультацию можно в личных сообщениях.